Уродка: и аз воздам - Геннадий Петрович Авласенко
– Сам-то обедать сейчас будешь? – спросила Марта. – Или отдохнёшь пока?
– Да некогда отдыхать, – поморщился инспектор, направляясь в сторону кухни. – Сейчас перехвачу немножко и в резервацию.
– К Корнелиусу?
Корнелиус являлся заместителем коменданта резервации, и инспектора связывала с ним большая личная дружба, а ещё они уже много лет крепко дружили семьями.
– Вообще-то, я, скорее, к этому идиоту коменданту, – усаживаясь за стол и пододвигая к себе тарелку, доверху наполненную обжаренными до золотистой корочки личинками жука-древоточца, проговорил инспектор. – Но и к Корнелиусу тоже заскочу. Обязательно!
И он торопливо принялся за еду.
– Вкусно? – спросила Марта.
– Весьма! – одобрительно кивнул головой инспектор. – Это потому, что ты сама готовила! Эти уроды… они только продукты портить мастера! Особенно эта кулёма…
– Вот потому-то мне и нужна вторая служанка! – заявила Марта, садясь напротив. – Твой дядя хорош – взял и оставил нас без служанки! Хотя…
Не удержавшись, она прыснула в ладошку.
– Но, но! – шутливо погрозил жене пальцем инспектор. – Не забывай, что мой дядя – в первую очередь, мой прямой и непосредственный начальник! А уж потом дядя!
– Ох, как ты его боишься! – уже в открытую рассмеялась Марта. – В общем, ты поговори там с комендантом насчёт внеочередной служанки.
– Поговорю!
– Не забудешь? А то ты такие мелочи очень легко забываешь!
– Так, то – мелочи! – улыбнулся инспектор. – А служанка… служанка – это, знаешь ли, серьёзно!
– Это я говорю с тобой сейчас серьёзно! А тебе всё бы шутить!
Ничего на это не отвечая, инспектор отодвинул тарелку и залпом выпил стакан черничного кваса, по крепости почти не уступающего настоящему пиву. Потом торопливо встал из-за стола.
– Ну, всё, Марта, я пошёл!
И он направился к двери.
– Насчёт служанки не забудь! – крикнула вслед жена.
– Не забуду!
Выйдя на крыльцо, инспектор увидел, что все уже в сборе и терпеливо ожидают лишь его одного. Три обнажённых до пояса урода, запряжённые в двуколку, плюс пятеро конных стражников с пиками наперевес, гарцующие неподалёку.
Уроды выглядели почти счастливо. Ещё бы: вместо мучительных пыток, которые были бы вполне заслуженным наказанием за проявленное головотяпство (и даже не головотяпство – преступление!), всего-то пробежать около пяти километров, таща за собой лёгкую двуколку, тем более, с одним всего пассажиром. Да это удовольствие какое-то, а не наказание!
Ну что ж, удовольствие, так удовольствие! А за удовольствие надо платить!
Впрочем, всему своё время…
Инспектор забрался в двуколку, уселся там поудобнее, по привычке оглянулся в сторону дома.
Ну, правильно!
Марта стояла на крыльце, она всегда выходила на крыльцо, когда муж куда-то уходил или уезжал. Выходила, стояла и молча смотрела ему вслед…
Поначалу такое поведение жены умиляло инспектора, потом начало смешить… а в последнее время ничего, кроме раздражения и некоего чувства неловкости, вообще, не вызывало.
Впрочем, сегодня поводов для раздражения у инспектора хватало и без Марты.
– Пошли, твари! – отворачиваясь от Марты, негромко прикрикнул он, и тройка мутантов резво взяла с места. Два всадника, обогнав двуколку, поскакали впереди, трое оставшихся – замыкали небольшую кавалькаду. Всё, как обычно… точнее, пока всё шло, как обычно…
Вскоре посёлок остался позади и обитые железными полосами колёса двуколки загрохотали по каменистой проплешине, широко раскинувшейся с этой стороны посёлка. Странное это было место: гладкая равнина из красноватого гранита… и ни единой даже травинки на ней никогда не росло…
Зато вдали, там, где заканчивалась проплешина, грозно чернел страшный загадочный лес, густо населённый всяческими смертоносными и чудовищными тварями, и от одного лишь взгляда в ту сторону инспектору стало не по себе как-то…
Сам-то он в лесу ни разу не был, хотя историй о нём (и вполне правдоподобных, и самых, что ни на есть, фантастических) наслушался предостаточно. Но даже проезжая с усиленной охраной по дороге, пересекающей лес и соединяющей посёлок с остальными населёнными пунктами Федерации, инспектор никак не мог отделаться от постыдного чувства какого-то почти животного страха, неизменно овладевающего им, как только карета въезжала под сумрачные лесные своды. Страх этот был почти абстрактный и глубоко внутренний, так что никто из сопровождающих инспектора подчинённых так ни разу ничего и не заметил. Впрочем, вполне возможно, что каждый из них боролся в это время со своими собственными страхами, и некогда им было всматриваться в напряжённое и почти каменное от сдерживаемых эмоций лицо начальника.
А теперь, когда кроме лесных монстров, там обитает и эта кровожадная рыжеволосая тварь, проезд по лесной дороге и вообще стал весьма рискованным мероприятием. И хорошо ещё, что дядя согласился взять с собой столь многочисленную охрану…
А ещё хорошо, что путь в резервацию пролегает не через лес. Вот закончится проплешина, потом пойдут заросли дремучих трав… тоже довольно неприятный участок дороги… и, кстати, а может, пора уже и начинать? Сколько там осталось до резервации? Километра три? Или уже меньше?
А вот и заросли!
Сразу стало значительно темнее, ибо высоченные стебли лебеды, крапивы и прочих растений почти заслонили собой солнце. В этих зарослях тоже могли таиться те ещё твари…
Вспомнив богомола, едва не убившего утром дядю, инспектор невольно поёжился, потом нагнулся и поднял лежащий под ногами кнут. Хороший такой кнут, лошадиный: длинный и упругий, искусно сплетённый из тонких сыромятных ремешков…
Впрочем, для уродов он тоже ещё как сгодится!
Чуть приподнявшись на сидении, инспектор взмахнул кнутом, примериваясь.
– А ну, прибавьте ходу, твари ленивые!!
Первый удар достался сразу двоим, и на обнажённых спинах их тотчас же вспухло по косому багровому рубцу: у среднего урода повыше, у левого – почти у самой поясницы. Не ожидая ничего подобного, уроды замедлили шаг и, удивлённо обернувшись, уставились на инспектора.
– Что, не поняли, мрази?!!
Со зловещим свистом кнут приложился к телу правого урода. Чтоб всем поровну доставалось, по справедливости…
Уроды рванули изо всей силы, словно пытаясь этим спастись от кнута.
– Быстрее!
Уроды и так бежали изо всех сил, но кнут всё продолжал и продолжал оставлять на их потных разгорячённых телах всё новые и новые багровые полосы. А бежать ещё было долго, никак не менее полутора километров…
– Быстрее, твари! – цедил сквозь плотно сжатые зубные пластины инспектор, вновь и вновь взмахивая кнутом. – Ещё быстрее! Я вас научу, мрази, быстро бегать!
– Милости! – жалобно заголосили все три урода. – Простите нас!
– Молчать, сволочи!
В это время средний из уродов споткнулся и упал. И, конечно же, в падении увлёк за собой двух оставшихся, а двуколка при этом так резко наклонилась
